
На фото: дед, ноябрь 1945го.
Никто не скажет про деда и про войну лучше, чем выписки из его мемуаров.
В затишье.
В этой тяжелой обстановке, как ни странно, самыми трудными были периоды более или менее продолжительного (1-2 часа) затишья. Казалось, что немец готовит какой-то особенно страшный удар. Надо было отвлечь солдат от тяжелых дум и предчувствий. Еще живя в геологических палатках, я уяснил, что ничто так не действует на настроение, как вынужденное безделье (например, во время затяжных дождей). И тут я организовал читки вслух. Нашли мы в разбитом доме томик Гоголя. Я стал читать «Тарас Бульба». Никогда ни до, ни после этого я не видел таких внимательных слушателей! А патриотические чувства, презрение к трусам и предателям при этом даже лучше воспринимались, чем из обычных листовок и газет. Жалели, что не всем сразу можно было участвовать в этих читках -– надо было поддерживать непрерывную боевую готовность у минометов....
А как мало надо для счастья.
... На другой позиции нашему взводу несколько дней удалось поспать не в блиндаже, а на настоящем крашеном полу полуразбитого здания, пролом в стене которого, обращенный к противнику, мы заложили кирпичами. И хотя обстрелу мы тут не подвергались, комроты, узнав о нашей вольности, прогнал нас из этого дома в подвал соседнего. Вероятно, он был прав, хотя его распоряжение не вызвало у нас радости.
День рождения
23 декабря 42 года оказались в Уральске. По дороге в расположение БУКСа зашли на рынок, где за последние у меня 80 рублей купили ½ литра молока, разделили на троих, чем и отметили настипившее в этот день мое 30-летие.

На фото: дед, 1935 год.